2001 год является юбилейным для уральской металлургии. А для Североуральска этот год вдвойне юбилейный. 240 лет назад, в мае 1761 года, на Петропавловском заводе были выплавлены первые пуды меди, положившие начало медному производству на Северном Урале. Какие события предшествовали этому?
1 сентября 1757 г. верхотурский купец Максим Михайлович Походяшин подал в Канцелярию Главного заводов Правления доношение, в котором просил разрешения на строительство чугуноплавильного и железоделательного заводов на Колонге, «и для переплавки медных руд с двумя или тремя плавильными печами и одним гармах#рским и штыковым горнами» (В гармах#рском и штыковом горнах происходила очистка черновой меди. – Прим. М.Б.). Для освидетельствования места под завод Канцелярией были посланы старший пробователь Екатеринбургской лаборатории, унтершихтмейстер, Леонтий Федорович Яковлев и мельничный мастер Екатеринбургского завода, за уставщика, Иван Савастьянов. Осмотрев место, они дали свое заключение: «…А в медных рудах ныне благонадежности никакой еще не видно, а как по разработании впредь благонадежность окажется, тогда…скласть плавиленные три печки, или, смотря по доволству руды, также гармах#рской и щтыковой горны…». Канцелярия к данному заключению добавила свое мнение, что, если Походяшиным будут найдены прииски с достойным содержанием медной руды, то количество медеплавильных печей можно будет увеличить. Мнение Канцелярии, своим указом от 4 декабря 1757 г., подтвердила и Берг-коллегия, добавив: «…И как им Походяшиным тот доменной и молотовой заводы и медиплавиленные печки строитца начнутся и ко окончанию приведены будут, и плавка чугуна, и ковка железа, и плавка меди действительно происходить будет, о том ему Походяшину в Берг-коллегию и Канцелярию Главного заводов Правления репортовать…». Завод надо было построить в три года со дня подписания указа.
Прошел год. Строительство Петропавловского завода шло полным ходом. Но для «ковки полосового железа и плавки меди» нужны были знающие это дело люди. Таковых у Походяшина не было. Поэтому в своем доношении, поданном 27 ноября 1758 г., он просит Канцелярию принять на казенные заводы «из обысканных мною, за неимением крепостных крестьян, волных охотников семь человек», которых бы и определить «к ковке железа» на Екатеринбургский или Верхисетский, а «к плавке меди» на Пермские заводы. При этом он просит, чтобы здешние молотовые мастера, а на Пермских заводах плавильный уставщик Федор Яковлев (отец Леонтия Яковлева – Прим. М.Б.), обучали «безскрытно, чтоб впредь к содержанию объявленного Петропавловского моего завода достойными мастерами, без потеряний времени, быть могли». А деньги на пропитание давать им из казны «понеже они работать будут заменяя других работников в пользу тех заводов» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.116 об., 117). 8-го декабря Канцелярия выносит решение определить пятерых из «волных охотников» в Екатеринбургскую заводскую контору для обучения ковке железа, а двоих отослать в Пермское горное начальство для обучения плавки меди. От Походяшина же был потребован «имянной реэстр» пожелавшим обучаться, который и был подан уже 10 марта 1759 г.: «…Соли Камской посадские Дмитрей Семенов сын Хлепятин, Степан Герасимов сын Котелников, да верхотурской посадской же Егор Васильев сын Абушкин…» и просит «…отослать на Пермские казенные заводы. А для обучения ковке железа объявить ныне некого, ибо которые прежде хотя и пожелали, но после отказались…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Л.3125. Л.170). Посылаемые были хорошо известны Походяшину, так как Степан Котелников был сыном походяшинского рудоискателя, а Дмитрей Хлепятин племянником поверенного заводчика, Ивана Хлепятина. Года за три до этого Дмитрий уже обучался пробирному искусству у Леонтия Яковлева, а спустя несколько лет станет известным Екатеринбургским купцом. Очевидно, в Екатеринбург они приехали вместе с Максимом Михайловичем, так как уже на следующий день, 11 марта, тот получил от Канцелярии указ для Пермского горного начальства с повелением принять людей для обучения.
Прошло уже почти два года со времени подписания указа о разрешении строительства завода, когда в очередном доношении в Канцелярию, поданном 12-го ноября 1759 г., Походяшин сообщает: «…при вновь строющемся Петропавловском моем заводе домна и молотовые фабрики, за помощию божиею, строением ко окончанию приходят. При котором, в силе тех же указов, дозволено производство медиплавиленное произвесть. Которое хотя строить уже и начаты, токмо по новости тех заводов, за неимением знающих людей, таковое медиплавиленное дело производить и содержать никово не имею…». И просит прислать плавильного уставщика Федора Яковлева, чтобы «…за неимением плавиленного уставщика, в строении и производстве медиплавиленных печей, и в порядочном произведении и установлении плавки меди, в тамошнем пустом и отдаленном от жилых мест, по новости моей, не последовало остановки приключитца не могло…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.152-152 об.). Ведь надо было не просто построить печи, а построить со знанием дела, не просто заложить руду в печи, а рассчитать весь процесс плавки, с учетом всех особенностей местных руд. Таким высококлассным специалистом по выплавке меди на казенных заводах, в то время, являлся Федор Яковлев. И Максим Михайлович об этом прекрасно знал. Канцелярия удовлетворила просьбу заводчика. Уже 17 ноября она дает указание Пермскому горному начальству послать Яковлева на Петропавловский завод сроком на один месяц, не считая проезда. Естественно, за счет просителя «…Куда ему Яковлеву прибыв, каким мелеплавильным печам быть надлежит, также и каким порятком, по качеству тамошних руд, плавить оную, и обо всех к тому принадлежностях, разсмотря обстоятельно, дать писмянное наставление, а чему потребно будет, то и модели…» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.153). Как видим, семья Яковлевых приняла большое участие в становлении Петропавловского завода
Итак, люди для обучения плавки меди отправлены. Строительство медеплавильных печей идет. Но как же с рудой? Ведь два года назад «в медных рудах ныне благонадежности никакой еще не видно». Неужели что-то изменилось к лучшему? Да. И можно с большей долей уверенности сказать, что это была руда не с Турьинских рудников, а местная. Подтверждение этому мы находим в рапорте Екатеринбургского школьного подмастерья Петра Феофановича Солонинина, который в 1759 г. отводил леса к Турьинскому (Богословскому) заводу и освидетельствовал вновь найденные рудные прииски: «…Декабря 7-го числа осматривал медной рудник, состоящей выше Петропавловского завода, подле речку Колонгу, по течению оной на правой стороне. От речки во 145 саженях, на отведенной в 1757 году пробователем Яковлевым, для добычи железной руды, дистанции. На которой в минувшем 1759 году, во время добычи железной руды, под оною оказалось в глубь медная мяхкая разборная руда, которой и добыто например до 35000 пуд…И просил меня помянутой заводчик Походяшин, чтоб для добычи медной руды к прежней дистанции назначить еще другую такую же дистанцию, точие я другой дистанции, без особливого указа, назначить не смел» (ГАСО. Ф.24. Оп.12. Д.3125. Л.102, 102 об.). Судя по всему, это был Покровский рудник. Число медных приисков и количество в них руды, видимо, заставило задуматься Походяшина о переориентации с чугуноплавильного производства на медеплавильное уже в 1759-60 гг., еще в ходе строительства Петропавловского завода и до открытия Турьинских рудников.
22 февраля 1760 г. Берг-коллегия вынесла определение: взять у Походяшина «скаску» о количестве уже построенных домен, молотов и мелеплавиленных печек. По всей видимости, Максим Михайлович в это время сам находился в Санкт-Петербурге, так как в указе Берг-коллегии о приписке к Петропавловскому и Турьинскому (Богословскому) заводам чердынских крестьян, от 29 февраля 1760 г. уже говорится, что верхотурский купец Максим Походяшин «скаскою» показал: «…на речке Колонге построен называемой Петропавловской завод. При котором имеется для плавки чугуна вододействуемая домна одна, да для ковки того чюгуна в полосы вододействуемых молотов пять, которые к действительному произвождению готовятся, да для переплавки медных руд в медь строятся ныне плавиленные четыре печки и оные печки строением приходят ко окончанию. Да к тому еще пред будущим сего летом построит он при том заводе медиплавиленных четыре ж печки. И к построению оных материал в готовности…» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1649. Л.11). К сожалению, «скаски» этой в Свердловском областном архиве нет. Ее следует искать в Москве, в фонде Берг-коллегии. Как видим, Походяшин увеличивает количество медеплавильных с 2-3 до 8, т.е. в 2,5-3 раза. Во исполнение указа Берг-коллегии, Канцелярия 13 апреля 1760 г. приказала послать к Походяшину указ и велеть «…чтоб он вышеписанный на речке Колонге завод и при нем домну, и для ковки железа пять молотов, и медиплавиленных восемь печек всеконечно построил и в действо оные пустил на определенное берг коллегией время, то есть сего году к декабрю месяцу не отменно, не принося ни каких отговорок…» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1649. Л.15, 15 об.). И уже 26 июня Петропавловский завод выплавил первые пуды чугуна. Всего же в 1760 г. было выплавлено чугуна в штыках и крохах – 7000 пудов. Приходится только сожалеть, что пока не найдены в архиве документы о выплавке первого чугуна. Но рассказ сейчас не о чугуне, а о меди.
Мы знаем, что Походяшину было велено подать в Канцелярию и Берг-коллегию рапорт, когда начнется выплавка меди. И вот 14 мая 1761 г. сын Максима Михайловича, Михаил, подает в Канцелярию рапорт: «Во исполнение Ея Императорского Величества указов из государственной берг коллегии и из объявленной главного заводов правления канцелярии, на отводном, именованному отцу моему заводчику Походяшину, на речке Колонге месте, божиею помощию, чрез прилежное, оного отца моего Походяшина, старание, с немалым употреблением капитала ево, железовододействуемой и медиплавиленной, именуемой Петропавловской, завод построен. И сего 1761 года майя 1 дня при оном заводе, по одну сторону ларя, пущено в действие в одной фабрике шесть печей медиплавиленных…» (ГАСО. Ф.24. Оп.1. Д.1677. Л.323). Так было сообщено о выплавке первой меди. Почему-то Канцелярия на это сообщение отреагировала с опозданием. Только 5 декабря, выслушав рапорт, она приказала послать на Петропавловский завод унтершихтмейстера Ивана Колокольникова, чтобы тот, проведя пробную плавку, мог определить сколько чистой штыковой меди завод сможет выплавить в год. В помощь ему придавался от Екатеринбургской заводской конторы «знающий плавиленное дело один человек ремесленник». Но 10 января 1762 г. в Канцелярию от Колокольникова поступило доношение, в котором он сообщает: «…не без известно мне учинилось, что те вододействуемые медиплавиленные печки ныне состоят, за маловодием, во остановке. К тому же и заводчик Походяшин отбыл в Санкт-Петербург…» и просит его не посылать на завод до прибытия заводчика из Петербурга, так как «…хотя б те печки и в действии обращались, но без самого заводчика Походяшина учинить в выплавке меди пробы никак не возможно, дабы от него впредь не могло учинится каких либо препятствиев, а мне б от того не понесть напрасного ответу…». 28 января в Канцелярию поступает доношение от Василия Походяшина, из которого мы узнаем, что в 1761 и 1762 гг. завод выплавил чистой штыковой меди, «на денежное дело годной», 422 штыка, весом 425 пудов 31 фунт. Медь отправлена в Екатеринбург с гармах#ром Иваном Евсеевым. Василий Походяшин просит выдать деньги за выплавленную медь находящемуся в Екатеринбурге поверенному при питейных сборах Василию Замятину.
Кто же перевозил в Екатеринбург первую Петропавловскую медь? Это были работники служителя Петропавловского завода Федота Галафтина: Ефтифей Васев, Петр Глазунов с товарищами. Далее Канцелярия решает по какой цене заплатить за медь – по 6 рублей за пуд, или по 5. 7-го февраля она приказывает послать указ в Екатеринбургскую контору денежного дела и велеть «…присланную при вышеприобщенном доношении медь, 425 пуд 31 фунт, или сколко при приеме по весу явитца, со свидетелством мяхкости ее и годности, ко употреблению в дело монеты, принять верным весом…», а оплату произвести по 6 рублей за пуд, т.е. 2554 рубля 65 копеек.
В заключении, наверное, можно сделать вывод, что первая медь Петропавловского, а значит и Северного Урала, была выплавлена из руды местного Покровского рудника, открытого Степаном Богомоловым. Так мы перевернули еще одну страницу из истории Петропавловского (Североуральска). Надеюсь, что не последнюю.